Ремонт ТВ в Ижевске

у Вас на дому

Трудный ремонт

Эта статья была опубликована в журнале "Юный техник" в ноябре 1982 года. Возможно, кому-то из её сегодняшних юных читателей она поможет – так же, как когда-то помогла нам.

* * *

Для нынешних мальчишек и девчонок телевизор – привычный предмет домашней обстановки, наподобие тахты или вешалки. Какая квартира без него! А ведь не так давно – немногим более трёх десятков лет назад – эпоха, можно сказать, была дотелевизионной. Торжественно и памятно входил телевизор в наш быт. В домах были считанные квартиры, где стоял неуклюжий первенец КВН с экраном размером с почтовую открытку. А каким событием были телевизионные передачи! "На телевизор" специально ходили в гости...

Впрочем, мы отвлеклись. Речь пойдёт не о телевизорах, а об их ремонте. А начнёт пусть Вячеслав Михайлович Румянцев, московский телемастер.

– Есть детские увлечения, с которыми не расстаются долгие годы. Одно из них – радиолюбительство. Я, например, считаю, что нет в детстве большей радости, чем услышать звук из собранного тобою приёмника. Многие из тех, что пережили эту радость, идут потом в кружки ДОСААФ, техникумы и институты, связанные с радиоделом. Одни изобретают какие-нибудь новые радиоустройства, другие конструируют их, третьи просто с ними работают. Может, конечно, я и пристрастен, но мне кажется, что ни в одной другой профессии люди не любят так свою работу, как в радиоделе. Но вот чтобы чинить приёмники или телевизоры, работать радиомехаником в обычном ателье, только любви к своему делу недостаточно. И мало в совершенстве разбираться в современных радиосхемах...

Как Вячеслав Михайлович пришёл в телеателье?

В школьные годы увлекался радиолюбительством. Первым его приёмником был не детекторный, как у большинства его сверстников в то время, и даже не двухламповый, а шестиламповый. Он никому не говорил о своей затее – всё равно бы не поверили.

Он собрал приёмник. И не меньше года был героем среди ребят. Нужно ли удивляться, что он не дотерпел до окончания средней школы, а сразу после седьмого класса пошёл в радиотехникум? Так и определилась его специальность. Ну а потом служба в армии, где он тоже не забывал любимое дело. Служил он, правда, в войсках, мало связанных с радиотехникой, но в некоторых квартирах посёлка, близ которого стояла их часть, уже были первые КВНы. Во время увольнительных он наведывался в дома поглядеть на диковинку. Встречали его всегда охотно, иногда и сами звали. Солдат был скромный, вежливый, к тому же всегда мог починить забарахливший аппарат. Их владельцы и не догадывались, что Вячеслав до призыва в армию никогда не видел телевизора, но стоило ему однажды покопаться в схеме, как он понял, что к чему, каково назначение каждого узла, каждой детали. Люди радовались, когда экран зажигался вновь, радовался вместе с ними и Вячеслав, и тогда ещё не понимал, как много будет значить эта радость в его жизни.

После армии пошёл в ремонтное ателье. Устроиться было несложно: людей, которые разбирались в телевизорах, было не так много.

Приятель, с которым они не виделись ещё со школы, удивился, узнав о его работе.

– Неужели в мастерской? Ну даёшь! Ты же способный парень! Ты же изобретать можешь! Не губи молодые годы, послушай моего совета. Иди в какой-нибудь институт или на завод, там твоё место. Кстати, на заводе медицинской аппаратуры люди нужны. Там твоим рукам цены не будет.

И он поддался уговорам. Первое время был счастлив в окружении новейших электронных приборов. Но проходили дни, и он начал осознавать: чего-то не хватает. Он даже меняться стал, что в первую очередь отметили его близкие: приходил домой раздражительный, взрывался в ответ на самые безобидные реплики. Не один месяц прошёл, пока понял: всё дело в работе. Не по нему она. Не получает он от неё удовлетворения. Не хватало ему благодарности, которую привык он слышать после того, как завинчивал последний винт, поднимал голову и говорил обычное: "Ну вот и готово. Пустяковая поломка". Не думал, как всё это важно, как необходимо ему.

И он возвратился в ателье.

Так без малого тридцать пять лет он и чинит телевизоры, а об измене своей этому делу вспоминает как об ошибке – у кого их не бывает!

Я познакомился с Вячеславом Михайловичем в ателье, теперь он бригадир. Первая его забота – распределить работу, направить по адресам членов своей бригады. И только когда все разойдутся, он берёт чемоданчик и отправляется по квартирам сам. Выходит на линию, как говорят профессионалы. Поясним: одни механики трудятся в мастерской, куда привозят аппараты, которые невозможно отремонтировать дома, а другие работают на линии, то есть чинят аппараты там, где они стоят. Вячеслав Михайлович – линейщик.

– Но это совсем не значит, что у линейщика работа легче, чем у стационарника, – улыбаясь, говорит он, когда мы с ним садимся в автобус, который идёт в отдалённый район столицы. – Я бы даже сказал, труднее.

И пока мы едем, он объясняет некоторые особенности своей работы.

– У нас гарантия после ремонта – месяц. И не только на тот узел, который чинился или заменялся. Безотказно должен работать весь телевизор. Иными словами, механик, который меняет, скажем, всего лишь предохранитель, обязан был проверить всё. В общем, в течение месяца в принципе никаких повторных вызовов быть не должно. Но, конечно же, не без этого. Телевизор – устройство сложное, всё предусмотреть невозможно. Поэтому устанавливается норма: не больше 5,5 процента "повторок" за месяц.

– А у вас, Вячеслав Михайлович, сколько их?

– Ну, я не в счёт, – чуть смущается Румянцев, – я же бригадир. Мне грешно показывать плохой пример.

Потом я узнал, что "повторок" у Румянцева практически не бывает. Высокая квалификация? Конечно. Но не только она. Тут ещё и отношение к своей работе. Иные заменят перегоревший диод, потом быстренько осмотрят то, что на виду, и спокойно покидают квартиру. У Вячеслава Михайловича иной принцип: он не успокоится, пока внимательно не проверит всё.

– Заспорили однажды, – говорит Вячеслав Михайлович. – Вот мы, например, считаемся рабочими. А какая у нас работа – умственная или физическая? И пришли к выводу: умственная. Физического в ней разве то, что поднести чемоданчик с инструментом и запчастями к квартире. Какой труд в том, чтобы припаять деталь? Но вот определить, почему телевизор вышел из строя... Тут надо хорошо представлять принцип действия аппарата, разбираться в сути электронных процессов. Я даже думаю так: в нашей профессии стирается граница между умственным и физическим трудом.

А мне вспомнились слова Николая Егоровича Кузьменкова, начальника ателье, в котором работает Румянцев, человека заслуженного, известного в отрасли, тоже ветерана телевизионного дела.

– Я убеждён, что по теоретической подготовке, необходимости быть всегда в курсе новинок электронной техники радиомеханик ни в чём не уступит хорошему инженеру.

Что ж, по существу, эта та же мысль, о которой говорил Вячеслав Михайлович.

Но вот и наша остановка. Поднимаемся на восьмой этаж. Пожилая женщина (дети на работе, внук в школе, кто же, как не бабушка, занимается всеми дневными домашними делами?) открывает дверь. Она чуть суетлива, явно обеспокоена. Видно, прихода механика ждала с нетерпением. Цветной телевизор – вещь дорогая, а тут на тебе – только и виден на экране красный цвет.

– Правда, – добавляет женщина, – раз-два за вечер мелькнёт нормальное изображение, мы и радуемся, а потом снова исчезает. Сын и ту ручку вертит, и эту – ничего не получается. Но если бывает всё же нормальное изображение, значит, ничего серьёзного нет?

Я многозначительно гляжу на своего спутника. За время общения с ним я уже кое-чему научился и знаю, что так называемые пропадающие дефекты не самые лёгкие, а самые сложные. Честно признаться, мне жаль старую женщину.

Но Румянцев, кажется, и не заметил моего взгляда.

– А мы сейчас поищем, куда он запрятал остальные свои цвета, – говорит он и снимает заднюю крышку аппарата. И тут же вполголоса добавляет:

– Э, да я его когда-то уже чинил.

Всегда было для меня загадкой, как настоящий мастер, будь то часовщик, механик по холодильникам или телевизорам, через много месяцев и даже много лет узнаёт вещь, с которой когда-то имел дело. Владельца забудет, а её нет. Может, остаётся в памяти сам ремонт? Да нет, дефекты повторяются, а одну пайку от другой вряд ли отличишь. Дело здесь – иначе не объяснишь – в неравнодушии, с которым мастер относится к своей работе. Загадка психологии, не иначе. Где-то в тайниках памяти хранится то желание, та готовность помочь человеку, с которыми мастер принимается за свой труд. И, возвращаясь к аппарату, он получает от него ответный импульс доброты, частицу которой сам в нём когда-то оставил.

...Представьте человека, которому открылось звёздное небо, а он нисколько не знаком с астрономией. Он увидит лишь бесчисленное количество звёзд, беспорядочно разбросанных по небосводу. Такой неведомой вселенной была для меня телевизионная плата. Сходство усиливалось ещё и тем, что возле каждой детальки стояли типично звёздные обозначения: C-63, A-15.

Для Вячеслава Михайловича телевизионная вселенная была как на ладони. Не нарушая дорожек печатной платы, не затрагивая других контактов, тесно прижавшихся один к другому, он легко дотрагивается паяльником до нужных точек, и одна из множества деталей уже у него в руках.

Хозяйка квартиры тем временем суетится вокруг нас.

– А я ведь Вас вспомнила. Вы были у нас два года назад. Вы тогда говорили: хорошо это – цветной телевизор, сколько красок в доме, а человек должен жить среди красок.

Как же Вячеслав Михайлович нашёл неисправную деталь? А он её и не искал. Он знал, куда направить паяльник. А сейчас ставит на её место другую.

Работая, он объясняет мне:

– Будь я помоложе да понеопытнее, как бы поступил? Стал бы искать неисправность по цепям, по контурам. Мы шутя называем это методом "тыка". Отсоединил бы один контур, проверил, отсоединил другой, проверил. А вы знаете, сколько таких контуров? Сотни! Но я всё-таки ограничиваю поле поиска. Помню, что иногда правильное изображение возникает. Значит, деталь не совсем повреждена. По-видимому, это конденсатор, который имеет утечку. Теперь надо найти, в каком он контуре. Это и есть самое трудное. Думаете, я такой маг и волшебник, что без всяких приборов точно найду его? Мне просто кажется, что именно этот. Тут уж не знаю, как объяснить. Скажем так – догадка, основанная на опыте. Но посмотрим, правильна ли она.

Он включает телевизор, и мягкие, почти естественные тона заливают экран.

Хозяйка всплёскивает руками:

– Какое хорошее изображение! И оно уже не пропадёт? Спасибо вам. Вот будут дети рады. И внук. Спасибо.

– Нет, нет, – останавливает её Вячеслав Михайлович. – Тут мне ещё надо поработать. Красное-то мы убрали, да картинка мне не совсем нравится. Видите второй контур вокруг изображения? Не видите? А вы всмотритесь. Всё-таки чуть проглядывает.

Примерно полчаса он регулировал какие-то балансы, пока не сказал удовлетворённо:

– Теперь, кажется, в норме. Цвет передаётся без потерь. Как и должно быть: что задумал режиссёр, то должен видеть и зритель. Как вы считаете, такой был замысел у режиссёра?

И начал складывать чемоданчик.

Когда мы вышли на улицу, Вячеслав Михайлович глянул на часы и как бы самому себе сказал:

– Трудный ремонт.

А потом повернулся ко мне:

– Вы заметили, с каким радостным выражением женщина сказала "спасибо"?

А я, признаться, не обратил на это внимания.

 

И. Владимиров